Киса моя, лапка тёпленькая… (№17 от 04.05.11)

Он живет с нами уже третий год. Зеленоглазый, серого окраса, с темной полоской на спинке, с красивыми усами. Он знает и свою кличку, и охотно откликается на «кис-кис». Это, видимо, у них генетическое, еще с египетских времен.

Как-то, сидя у подъезда, я сказал соседу, что мы завели маленького котенка, мыши стали донимать. Сосед сказал: «Это хорошо, есть хоть с кем поговорить». Он рассказал, как в родной послевоенной Шумовке у него было много сестер и братьев, спали все на печке. Так вот, большой и ласковый кот, где-то в драке потерявший глаз, искал между ребятами самое теплое место и всегда спал с ними.

В детстве кошки у меня были самыми любимыми животными и верными друзьями. Были у нас и собаки - дед мой был пастух, без собак ему нельзя. Был у него любимый пес, которого он звал Цыганкой. Сначала кто-то, ради озорства, отрубил Цыганке хвост, а потом он совсем пропал. Несмотря на то, что он нес службу возле овец, был он совсем ручной, говорили, что однажды незнакомые мужики привязали его на кнут и куда-то увели. И вот сцена, о которой без слез не рассказать. Зимним днем мы обедали, и вдруг в дверь со двора кто-то стал неистово царапаться. Дед, почти обезумев, буквально возопил: «Цыганка!» и кинулся к двери. В избу валил пар, а собака, положив передние лапы на плечи деда, ласково повизгивала и лизала бороду хозяина. Тогда я хотя еще и не осознал до самой глубины души, но крепко понял, какая может быть любовь между животным и человеком. Ни привычка, ни уважение, а именно любовь!

Иногда зимой моя мама сильно болела и редко, но говорила: «Вот бы две, три мольтявинки прямо из речки, да в ковше сварить ушицу». Мольтявинами она называла маленького окуня, сорожку. Я говорил ей, что закажу рыбки другу. А он ездил на Черемшан ловить рыбу на мотыля. Созвонимся, бывало. Он говорил мне: «Приходи». Я приходил к нему, кажется, на пятый этаж, встречал меня грозным лаем огромный пес по кличке Дик. Друг спокойно говорил ему: «Свои». И на этом лай прекращался, Дик ласково помахивал хвостом и все тыкался в мои руки своим холодным носом. Дома, если имелась сахарная косточка, я нес ее Вите не работу, а он отправлял ее Дику. И только просил, чтобы я не приносил куриных костей - они слишком острые. Мы были уже пенсионерами, как-то встретились, я спросил про Дика. «Дика нет, - ответил Виктор, - больше собак заводить не буду».

Оказалось, где-то на бурьянном месте Дик прихватил клеща, он перестал есть, после у него отнялись задние ноги, а потом он и вовсе ушел из жизни. А я как будто потерял не чужого Дика, а своего... Так и слышу до сих пор: «Дик, свои». Нет, друзья, в общении с животиной, пусть ничего не говорящей, но все понимающей, есть что-то такое, чего обыкновенными словами и объяснить нельзя.

Наш кот ест только то, что едим мы. И то не все. Друг мой, долгие годы работавший в санэпидстанции, как-то спросил по телефону, что я приношу из магазина и употребляет ли это наш Киса. Я ответил, что не все и не всегда. «Вот видишь, - говорит друг, - у тебя дома живая лаборатория: если кот не ест, то и нам, человекам, противопоказано». Как-то соседка снизу позвонила и сказала, что у них завелись мыши и они за трубы на кухне и в туалете наложили яда для грызунов. Она фактически предупредила, чтобы наш любимец не съел мышку с ядом. И на самом деле, сначала у нас появился один мышонок, потом – другой. Но были они какие-то вялые, видимо, точно хватили ядку. Наш Киса пытался поиграть с ними, а они еле ползают. Я быстренько беру мышку за хвостик и под воду в унитаз. Киска смотрит на меня с укоризной, вот, мол, и не дал поиграть. Глупыш, умрешь ведь!

Тропинки в нашем парке протаяли, в резиновых сапогах вполне можно ходить. Молодые мамы так и делают: катают здесь в колясках своих малышей. Воздух-то весенний, ароматный. Вдруг рядом с тропинкой вижу лучинки вроде крестика, и на одной лучинке синей краской написано: «Здесь покоится киска, звали ее Муркой». И к этому тут трудно что-либо добавить...



У кошек нормальная температура немного повыше нашей, человеческой. Спит наш Киса, свернувшись клубочком, а лапки тепленькие, тепленькие. «Живой, любимушка?» «А как же!» - потягиваясь, как будто отвечает он мне, мурлыча...