Непрощеные (№35 от 12.09.2012)

Судьба Эдуарда Степанова, жителя нашего города, мало чем отличается от судеб других боевых офицеров России.

В 1990 году он закончил Ульяновское гвардейское высшее танковое командное училище, для дальнейшего прохождения военной службы был направлен в 201-ю мотострелковую дивизию на должность командира танкового взвода. Затем командир танковой роты, помощник начальника службы ракетно-артиллерийского вооружения, начальник службы ракетно-артиллерийского вооружения 92-го мотострелкового полка. В общей сложности службе в Таджикистане Эдуард Степанов отдал восемь лет. Менялись лишь скупые казенные формулировки: сперва его служба называлась «выполнением служебных обязанностей при охране общественного порядка». Затем «выполнением задачи по поддержанию правопорядка по охране государственных объектов на территории республики Таджикистан», «выполнение задачи по защите конституционных прав граждан республики Таджикистан в условиях «чрезвычайного положения», после чего к словосочетанию «чрезвычайное положение» добавилось «и вооруженного кнфликта».

Спустя несколько лет именно формулировки сыграют злую шутку с Эдуардом Степановым и несколькими десятками тысяч военнослужащих РФ, вместе с ним выполнявших свой воинский долг в республике Таджикистан и не знавших о том, что они всего лишь служили в условиях чрезвычайного положения.

Словно не было подвига 25 солдат и офицеров 12-й заставы Московского погранотряда, героически погибших в июле 1993 года. Словно не было погибших в сентябре 1996 года вертолетчиков, посадивших подбитую машину в Калай-Хумбе, двое из которых стали Героями России. Посмертно. Третий герой-летчик выжил. Только он вовсе не ветеран боевых действий. А так, служил, понимаешь ли, в условиях чрезвычайного положения... Мы могли бы сейчас очень долго перечислять подвиги российских пограничников и военнослужащих 201-й мсд в Таджикистане. Однако лучше тех, кто ТАМ был, наверное, не скажешь. Это несколько цитат из Открытого письма пограничников, участников боевых действий в Таджикистане, опубликованного на сайте Всероссийской общественной организации ветеранов «Боевое братство». - Простите за то, что я жив. Простите за то, что не выстрелили в меня афганский и таджикский снайперы за все то время, что я служил в Таджикистане, а если и выстрелил, то не попал.

- Простите за то, что ел хлеб, выпеченный из муки, которая была полита кровью солдат, расстрелянных в машине снабжения Хогорского погранотряда.

- Простите ребят, бившихся трое суток в окружении в Дашти-Язгулемском ущелье на участке Хогорского погранотряда в апреле 95-го. Я понимаю, что тогда вам была важнее дележка чеченской нефти, так что - простите.

- В том, что Таджикистан сегодня не горячая точка, большая заслуга российских пограничников. Но их подвиг сегодня не оценен. Участники боевых действий на таджикско-афганской границе периода 1990-2004 гг. до сих пор не являются ветеранами.

- Де-юре никакие мы не ветераны, а так, самые обычные граждане, которых никто и не думает приглашать на общественные мероприятия. Нам закрыт вход в госпиталь для ветеранов. А боевые раны, которые иногда болят, надо лечить в самой обычной поликлинике, выстояв огромную очередь. Поэтому предпочитаем не лечить: сами пройдут. О льготах и бесплатных санаториях, какой-то там реабилитации нет и речи, потому что кровь мы проливали на таджикско-афганской границе, а не под Грозным и Цхинвалом.

Эта исповедь и одновременно крик боли участников боевых действий в Таджикистане был опубликованы на сайте «Боевого братства» 20.05.2010 года. Более десяти лет ветераны боевых действий в Таджикистане обивали пороги кабинетов высокого армейского начальства. Надежда на восстановление оскорбительной несправедливости появилась было с вступлением 1 января в законную силу Федерального Закона РФ от 7 ноября 2011 года «О внесении изменения в Федеральный Закон «О ветеранах», согласно которому около 23 000 человек были официально признаны ветеранами боевых действий. Однако люди поняли, что их в очередной раз обманули!

Передо мной лежит стандартный бланк формата А4 за подписью Председателя комиссии Центрального военного округа по рассмотрению обращений для оформления и выдачи удостоверений ветерана боевых действий генерал-майора С. Истракова, в котором сказано: «В выдаче удостоверения ветерана боевых действий Степанову Эдуарду Михайловичу отказать». А вот и формулировка отказа: «факт непосредственного участия в боевых действиях документально не подтвержден. Рекомендовано представить с обращением архивные документы, заверенные установленным порядком, либо копии наградного материала, либо документы, подтверждающие излечение в медицинских учреждениях при получении ранений (контузий, болезней) в ходе боевых действий. Только прохождение службы в условиях чрезвычайного положения в РТ в указанный период не является основанием для присвоения статуса ветерана боевых действий». После прочтения этого «образца» высокой штабной культуры мне почему-то представляется злорадно ухмыляющийся чиновник в погонах, на лице которого вредная ухмылка: «Думали, если есть Федеральный Закон, вы теперь ветераны?! А где ранения? А где контузия? Нету?! Вот и езжай, «ветеран» в суверенный Таджикистан или тереби архивы Министерства обороны - доказывай, что ты воевал!».

Грустно, стыдно... За время боевых действий в республике Таджикистан, погибли 440 российских пограничников. Только в относительно «мирный» период с 1994 по 1996 год на пограничные подразделения и наряды было совершено свыше 600 нападений.

Всего за участие в спецоперациях боевыми орденами и медалями были награждены свыше трех тысяч российских военнослужащих. 16 из них присвоены звания Героев России. Восьми из них посмертно. Вопрос к россйскому министерству обороны: что для вас является боевыми действиями, если подвиг российских военнослужащих в Таджикистане - всего лишь служба в условиях чрезвычайного положения? Почему подполковник запаса, боевой офицер, Эдуард Степанов и 23000 его боевых соратников должны доказывать свой статус ветерана боевых действий? И почему вам, полковники и генералы, наплевать на Федеральный Закон? Смогут ли они когда-нибудь вас простить?