ДРУЖИТЕ СО ЗВЕЗДАМИ (№10 от 14.03.2012)

Бывало, доедешь на автобусе до третьего отделения учхоза, до Андреевки остается километров семь, не более. Пройти пешком это расстояние не в тягость, а в радость. Уже сгущаются сумерки, и ты, раскинув руки, ложишься в овраге на травы, на землю, которой никогда не касался плуг. Над тобой стоят высокие желтые донники, пахнет богородской травой, зверобоем, иван-чаем, душицей, а высоко в небе начинают проступать звезды. И чем темнее становится вокруг, тем свет их становится ярче. Выбирай любую звезду и заводи с ней дружбу.

Сундук-то просто открывался

Был у меня замечательный друг. Он мог говорить о литературе часами, иногда делая почти шутливые замечания. Например, о басенной строчке Крылова – «А ларчик просто открывался» – он говорил, что никакого секрета его замок не имел: подходи и пальцем поднимай крышку.

Перед самой войной, когда сельские люди не имели паспортов и дальше околицы дороги не знали, наша красавица-односельчанка уехала в город и поступила в домработницы к знатному человеку, едва ли не к генералу. У него был непутевый сын, который решил жениться на нашей односельчанке. Сельская родня, как говорится, в нитку вытянулась и одарила невесту. В ту пору особенно ценились отрезы – шелковые, шерстяные, атласные. Ими набили под самую крышку целый сундук. Он стоял в подсобной комнате. На сундуке всегда висел большой амбарный замок. Молодуха с утра до вечера суетилась, муженек по целым дням где-то пропадал, вечером возвращался домой пьянее вина.

Однажды наша сельская бабенка оказалась на городском базаре. В мужике, продававшем за бесценок у ворот базара дорогой отрез, она узнала генеральского сынка. В деревне она об этом рассказала. Отчаянная родственница поехала в город наводить порядок. Когда был открыт амбарный замок, в сундуке не оказалось ни единой тряпочки, как не было там и донных досок: генеральский отпрыск их просто выбил. Сундук-то просто открывался, хотя и стоял под амбарным замком.

Летун

Мой дед Иван Антонович пятьдесят один год занимался пастушьим делом.Ему помогал друг Иван Тужилин. Иван Федорович был человеком особенным. Он знал такие тайны природы, о которых не ведал никто.

Иван Федорович всегда к случаю прочтет молитву, и стадо, и природа вокруг как-то умиротворяются, на душе становится спокойно, а Тужилин идет впереди, осеняя себя крестом. «Откуда ты все это знаешь?» – спросил его как-то дед. «А меня, бывало, мальчишкой настоятель Знаменский первым ставил на клиросе. Если Бог дозволяет тебе прикоснуться к этой святой красоте, другой жизни для тебя уже нет на этой земле».

Горит у пастухов костерок, вдруг вся поляна освещается каким-то огненно-синим светом. Тужилин вскакивает: «Иван, летун к нам пожаловал! А ну-ка, братец, присаживайся к костру, расскажи, где летал, что видел?». К костру присаживается творенье, похожее на большую ящерицу. Изнутри летун весь светился и явно волновался. «Куда-то торопишься?» – спросил Иван Федорович. «Недавно у Авдотьи Рублевой умер муж Павел. Ни за что ни про что отсидел десять лет, вернулся, занозил руку щепкой от вил и умер от столбняка. Надо бабе помочь». «Ну, лети, счастливо, братец». И светящийся ящур на глазах пастухов превратился в прах. А в это время Павел разбудил Евдокию и попросил истопить баню. Она быстренько оделась, набрала вязанку дров и ушла на улицу. Баня стояла напротив дома под горкой. За всем этим следила, затаив дыхание, родная тетка Павла. Давным-давно в одном доме Рублевых был целый косяк ребятни, а вот у тетки не было детей, и она с мужем Сергеем вырастила Павла с малых лет. Бабка Наталья выбралась из избы и пошла к бане. Там полоскались, говорили, и голоса были Авдотьин и Павлов. Эту историю знала вся наша улица. Но вот о летуне почти никто ничего не знал.

Наше село было выселено из зоны затопления, сейчас над ним волны Куйбышевского водохранилища. Младший сын Рублевых Саша однажды оказался на тургеневском кладбище в то время, когда кладбищенский яр размывала волжская вода. Подмытый крест упал, волной открыло и гроб. Саша увидел только, что волосы отца отстали от черепа седой шапкой, и мгновенно ушел с этого места.

Котцы Матвеича

Средний тургеневский пруд назывался Заколюкинский, по имени улицы Заколюки. В нем хозяйничала щука. Чтобы поймать эту большую юркую рыбу, требовалось особое искусство. Им мастерски обладал Григорий Кочетков. Он и у нас, и в соседних селах был и председателем колхозов, и завхозом, и бухгалтером. Характер имел, вроде бы, и строгий, но душа у него светилась, как молодая ветла на солнышке.

В небольшой открытой лагуне он придумал для ловли щуки специальную снасть – котцы. То ли он о них где-то вычитал, то ли придумал сам. Из тонкого и ровного ивняка, прутик к прутику, он вязал этакую длинную кошму. Делал из нее гибкое становище, похожее на извилистую змею, крепил все это кольями недалеко от берега на довольно глубоком месте. Рыба заходила в извивы между стенками крепко связанных прутьев гладким шпагатом, добиралась до большого широкого места и обратно, как правило, дорогу не находила. Отчаявшись, щука иногда выпрыгивала из котца. Если это было лето, то сразу оказывалась в воде, если зима – трепыхалась на льду.

Матвеич приходил с сачком и корзиной, закрывавшейся брезентом, и начиналось чудодейство. Уже полна корзина, а щука все еще мечется в холодной воде. Матвеич выбрасывает ее на лед и кричит: «Это Кольке Романову! Это Шурке Слепенкову! Это Федьке Приданову!». Много прошло с той поры лет, но котцы Матвеича я иногда вижу в счастливом сне.

Его звали Алешей

Настоящая фамилия у них была Калашниковы, но обычно на улице их называли Фадеевыми, по имени хозяина. Жили они от нас через два дома. Просторная изба Фадеевых была приветливой для ребятни. На голых стенах, облепленных желтыми газетами, никаких украс не было, но рядом с зеркалом, почерневшим наполовину, висела большая светлая фотография мальчика. Если ее кто-то видел впервые, то невольно задавал вопрос, а это кто? Старшая сестра Настя говорила, что это их старший брат, утонул еще до войны на тонком льду в Сермане. Было ему тогда лет восемь-девять. Серманский пруд был у нас под самыми окнами, и только затянется первый тонкий лед, туда высыпала вся малышня. У немногих были коньки, таскали друг дружку на деревянных салазках.

Говорят, что взрослея, человек начинает забывать печальные истории детства. Жизнь, как будто готовя его к новым испытаниям, говорит ему: мужайся, гляди вперед. Был у меня двоюродный брат. Он часто жил у деда в доме, где родился я. Во время войны дошел до Берлина. В детстве Алеша Фадеев был его лучшим другом. Утонул он у него на глазах. На фронте брат воочию видел гибель многих солдат, но когда вспоминали Алешу, плакал навзрыд. Значит, не все из прошлого человек может забыть...

Это было на том же Сермане. Первый тонкий лед лопнул и разверзся под Витькой Кузнецовым. Оказавшись в холодной воде, он изо всех сил кричал: «Спасите!» И спасенье пришло. Бабушка Витьки, тетка Матрена скомандовала мужикам: «Стелите доски!». По ним она дошла почти до самой полыньи, в которой барахтался Витька, прыгнула в воду, выбросила пацана на доски. Тут его и подхватили мужики. Могло также получиться и с Алешей Фадеевым? Могло, но не получилось... Если падает звезда, загадывай любое желание, и оно обязательно сбудется. Пусть не сегодня и не завтра, а тогда, когда ты сам об этом забудешь. Звезда тебя никогда не подведет. Живых существ под ее оком так много, что она обо всех думает сразу, одномоментно. В другой раз, остановив свой взгляд, может быть, не на той звезде, которую ты выбрал когда-то, не расстраивайся. В просторах мирозданья у них такое крепкое родство, что звезды никогда не подводят друг друга. Не подведут они и тебя, потому что видят и чувствуют человека, как родню в этом мире. Дружите с настоящими звездами!