И дрогнул поплавок… (№18 от 11.05.11)

Ох и вредный механизм этот будильник! Взбудоражил спозаранку, хотя Семёныч второй год на пенсии и торопиться вроде бы некуда. Впрочем, если сразу изменить привычке заводить его, то можно напрочь расслабиться, снизить тонус жизни… Захотелось старому адреналина в кровоток! А не заняться ли рыбалкой?

В ночь перед запланированной рыбалкой забылся в воспоминаниях из далёкого детства. Привиделся большой ручей у села Должникова, куда он приезжал с матушкой. С соседским пацанёнком Петька переворачивал в журчащей воде камушки, снимая с них «напалочников» (белых червячков из трубочек-тростинок). Вместо настоящей лески воспользовались дедовским опытом: связали воедино крепкий конский волос… Гусиное перо - на поплавок. Ещё нашлись дробинки на грузила. На удилища - прутья из орешника. А согнутый гвоздок сапожный чем не крючок?

Ближе к обеду мальцы гордо пылили босиком по центру села. С их плеч свисали куканы-«ожерелья» из огольцов, синти да краснопёрок.

Среди ночи Семёныч проснулся было, затем снова провалился в вязкие объятия Морфея… Память на сей раз срисовала берег Юловского озера, деревянные корпуса детского санатория. Сюда его привёз двоюродный дядя Миша за день до массового заезда ребятни. Петя сразу же приготовил к лову новенькую магазинную удочку. Дядька тоже прихватил на этот случай свою снасть. Расположились в живописном месте в двух десятках метров друг от друга.

Целых полчаса прожорливого клёва родственничек с изумлением таращился на удачливого племяша. В ведро, как с конвейера, плюхалась увесистая плотва, подлещики… А парень исколол от возбуждения палец о крючок, через минуту-две меняя хлебные окатыши.

Под утро память воспроизвела идиллию семейного отдыха на берегу Волги. Петр со своим коллегой Артуром, их жёны с детишками проводили время на турбазе. Об удочках вспомнили, когда от запасов продовольствия остался только хлеб. Приготовили снасти и приманку, улеглись пораньше спать.

Июльское солнышко только с края подсветило небосклон, а папаши уже сделали заброс. Рыба долго не брала наживку. Быть может, от того, что с вечера червяков ради хохмы подержали над дымочком у костра. Такая дурь язей, наверное, отпугнула.

- Не смотать ли удочки да за грибами прошвырнуться? - сплюнул с огорчением Артур, и… дрогнул поплавок!

- Напрасно хаишь эту рыбу, просто не лезет сразу на рожон, «меню» с дымком, сам понимаешь… - возразил компаньон и судорожно сжал своё удилище. Сновидения прервал будильник. Семёныч второпях давился бутербродом, обжигался чаем, словно торопился на ответственное мероприятие. Выход к берегу Свияги остудил и отрезвил этого старого мечтателя. Прежде всего до безобразия замусоренным берегом и непролазными прибрежными зарослями.

Он продрался-таки сквозь кусты и камыш к шатким деревянным мосткам. Правда, поезд уже ушёл - время утреннего клёва миновало. Поплавок сносило течением, его ложные нырки только утомляли наблюдателя, терпеливо ожидавшего поклёвки…

- Да хоть раз потешьте душу, хладнокровные! - молитвенно шептал Семёныч, ожидая маленькое чудо.

Изрядно покалившись на солнце, наш романтик-неудачник совершил обратный марш-бросок. Дня три-четыре он старался не замечать своих заброшенных в кладовку рыболовных принадлежностей. Но невезенье только подогрело разгоревшийся азарт. Он наметил новый маршрут к предполагаемому месту лова.

С первым утренним трамваем Семёныч доехал до кольца «шестёрки» у моста. С него спустился у спортивной байдарочной станции. Выбранное местечко оказалось удачным. Правда, радость была маленькая: семь малявок-окунишек - на раз похрупать для соседского кота.

Пётр Семёнович был человеком любознательным, пытливым. Поэтому рад был знакомству с более опытным рыболовом. Тот давненько и успешно удил рыбу на берегу свияжского котлована. На приманку он использовал зёрна сваренной перловки. Но перед забросом снасти кидал в воду подманку из варёной пшёнки. Семеныч вознамерился скопировать «технологию» бывалого рыбака. И в следующий раз совершил длительный поход на котлован, где вскоре испытал разочарование…

Рыболов решил попытать счастья на большой воде, отправиться на Волгу. К испытанной наживке прикупил ещё пакет так называемой «настырки». Экзотический продукт отдавал валерьянкой и становился похожим на жвачку ядовито-оранжевого цвета.

Азартный рыбак долго не мог выбрать место: то пробовал с отмели, заходя в воду по колено, то с большого прибрежного камня... Наконец, с трудом взгромоздился на одного из бетонных «быков», гряда которых окаймляла побережье.

Семёныч слился с окружающей стихией, потерял бдительность и не углядел за поплавком: его уводило в расщелину меж бетонных нагромождений. Удильщик смачно выругался, когда до него дошло, что поплавок уносило не течение… Потом вместе с наживкой исчезли один за другим два крючка.

Пётр Семёнович сплюнул и торопливо начал собираться восвояси. Он тяжко уходил от наваждения, подымаясь по крутому взгорью. В ногах наливались пудовые гири, сердце колотилось, сбившись с ритма… И с тоской подумалось про старость и усталость, а сезон рыбацкий для себя решил закрыть. Дома снасти уложил в тёмный угол кладовки и на этом успокоился.

Теперь Семёныч понемногу выкраивает из пенсии на надувную лодку и фирменный японский спиннинг. Берегитесь, хладнокровные, чем только чёрта водяного не малюют!